Тихая гавань - Страница 5

Кто-то кричал, и секундой позже он с изумлением узнал голос миссис Райан. Никогда прежде он не слышал, чтобы она так вопила!

— Нет, он не желает вас видеть! Послушайте, мне очень жаль… Туда нельзя! Остановитесь!..

Дверь распахнулась, и в его кабинет ввалилось несколько тел. Точнее, тел было три. Миссис Райан. Ее полоумная помощница. И третья женщина, которая прокатилась по полу клубком рук, ног и золотисто-каштановых волос и закончила свой путь поблизости от него.

Лоренс был так потрясен, что не мог даже пошевелиться. Он сидел, тупо уставившись на нее.

Вцепившись в стул, чтобы сохранить равновесие, миссис Райан разразилась сбивчивыми оправданиями сквозь подступавшие слезы:

— Я говорила ей… не пускала… Она смела меня с пути. Простите, я сделала все, что могла… Она не желала ничего слушать…

Ее помощница в панике ретировалась, издавая придушенные всхлипы. Но Лоренс не обратил на это внимания, поскольку все оно было приковано к третьей особе, ворвавшейся в его кабинет.

Она валялась у него в ногах — в буквальном смысле слова, поскольку внезапно подползла и словно клещами вцепилась руками в его туфли.

— Я не уйду, пока вы меня не выслушаете!

Лоренс поднял взгляд на миссис Райан.

— Если не ошибаюсь, это та самая мисс Селлерс?

— Мэй Селлерс, — сказала девушка, не отрывая от его лица слегка раскосых ореховых глаз. — Пожалуйста, мистер Хейз, уделите мне пять минут! Это все, о чем я прошу. В противном случае я отсюда не уйду.

— Вызовите охрану миссис Райан, — бесстрастно распорядился Лоренс.

Секретарша сглотнула и направилась в приемную.

— Вы можете встать, — сказал он затем девушке. — Я все равно вас не слушаю. Если через минуту вы не уйдете, мои охранники вынесут вас. И оставьте в покое мои ноги! — Лоренс не мог сдвинуться с места — не тащить же ее за собой по полу!

Она убрала руки с его туфель, но тут же обхватила колени.

— Почему вы не хотите меня выслушать?

— До чего же вы назойливы! Отстаньте от меня, слышите? Вы просто смешны — это ведь не телевизионная мыльная опера. Это реальная жизнь, и у вас могут быть серьезные неприятности. Я могу упрятать вас в тюрьму за насильственное вторжение и нападение с применением физической силы!

— У меня известия от вашей матери! — воскликнула она, не обращая внимания на угрозы.

— Моя мать умерла!

Лоренс уже слышал поспешные шаги охранников в коридоре, ведущем от лифта. Слава Богу, они скоро положат конец безобразной сцене!

— Нет, это не так, она жива. — Девушка нахмурившись покачала головой. — Вы ведь и сами не верите тому, что говорите, правда?

Она подняла к нему обрамленное рыжеватыми локонами сердцевидное личико, казавшееся раздражающе детским с этими широко распахнутыми сияющими глазами, маленьким носом и большим красиво очерченным ртом. Ее нельзя было назвать красивой, но она обладала какой-то странной притягательностью. Конечно, это не его тип — Лоренс предпочитал элегантную холодноватую женскую красоту, — но нетрудно было представить, что юноши ее возраста находят девушку восхитительной.

— Моя мать умерла, — повторил он с каменным выражением лица.

— Так сказал ваш отец? И все это время вы верили, что она… О, это ужасно!

На ее глаза навернулись слезы, и одна из них уже поползла вниз по щеке. Лоренс с недоверием наблюдал за ней.

— Прекратите! — выпалил он. — Вам-то что оплакивать?

— Подумать только… Как мог ваш отец так вам лгать? Сказать десятилетнему мальчику, что его мать умерла! Это, должно быть, разбило вам сердце.

Так оно и было. Он до сих пор помнил охватившее его оцепенение, мучительную боль, ощущение того, что его предали, бросили. Разумеется, отец не говорил, что мать умерла. Он никогда не опускался до лжи, поэтому выложил ему горькую голую правду.

— Твоя мать уехала с другим мужчиной и оставила нас обоих. Ты больше никогда не увидишь ее.

Лоренса отправили к своей сестре, у которой был коттедж неподалеку от Сиэтла. И дни за днями он проводил на пляже, глядя на тяжелые серые воды, слушая меланхолические крики чаек и неторопливое печальное шуршание песка под набегающими и отступающими волнами. Когда бы потом он ни услышал эти звуки, они моментально отзывались в нем глухой болью — глупый, сентиментальный отголосок почти забытой обиды!

— Но ваша мать жива! — повторила Мэй Селлерс.

— Для меня она умерла, — резко ответил Лоренс.

Слишком поздно мать вспомнила о нем. Он прожил без нее четверть века, и теперь не нуждался в ней.

В комнату ворвались трое охранников — громадные мужики в черной униформе, готовые сразиться с любым, кто бы ни предстал перед ними.

— Уберите ее отсюда! — приказал Лоренс.

Девушка повернула к ним свое маленькое личико. Они с недоумением уставились на заплаканные глаза и дрожащие губы, переминаясь с ноги на ногу и выглядя неимоверно глупо. Один из них неловко проговорил:

— Лучше бы вам уйти, мисс.

Другой протянул ей руку.

— Пойдемте, мисс, позвольте, я вам помогу.

— Нет, я не сделаю ни шагу! — упрямо проговорила девушка и замотала головой так энергично, что локоны разлетелись во все стороны.

— Да не стойте же вы, как истуканы, поднимите ее! — взорвался Лоренс и нагнулся, пытаясь ослабить ее хватку на своих коленях.

Руки Мэй Селлерс оказались совсем крошечными. Маленькие мягкие пальцы оплели его руки, словно лоза, и он вдруг почувствовал странное стеснение в груди. Сжав их, он поднялся, увлекая ее за собой. Она не сопротивлялась. Ее голова оказалась ниже уровня его плеч.